Неточные совпадения
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к
борту его подплыла большая лодка
со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься
на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
На нем была незатасканная фуражка, тонкая, немного странного лиловатого цвета шинель, из-под
борта которой виднелась золотая цепочка часов; панталоны
со штрипками и чистые, блестящие, хотя и с немного стоптанными в разные стороны каблуками, опойковые сапоги, но не столько по этим вещам, которые не встречаются обыкновенно у пехотного офицера, сколько по общему выражению его персоны, опытный военный глаз сразу отличал в нем не совсем обыкновенного пехотного офицера, а немного повыше.
Он сошел
на мол и стал как раз напротив того места, где стояла Елена, облокотившаяся
на буковые перила
борта. Ветер раздувал его серую крылатку, и сам он,
со своим высоким ростом и необычайной худобой, с остренькой бородкой и длинными седеющими волосами, которые трепались из-под широкополой, черной шляпы, имел в наружности что-то добродушно комично-воинственное, напоминавшее Дон-Кихота, одетого по моде радикалов семидесятых годов.
Багры скользили по
борту и царапались об него
со звуком, похожим
на скрип зубов. Шлепанье ног о палубу постепенно удалялось
на корму… И вот там вновь раздался стонущий заупокойно возглас...
Где-то невдалеке, у левого
борта, раздается храпенье дельфина, и я внезапно вижу, как вокруг лодки и под лодкой
со страшной быстротой проносится множество извилистых серебристых струек, похожих
на следы тающего фейерверка.
Три раза
со своей артелью, состоявшей исключительно из татар, отплывал он от берега и три раза возвращался обратно
на веслах с большими усилиями, проклятиями и богохульствами, делая в час не более одной десятой морского узла. В бешенстве, которое может быть понятно только моряку, он срывал прикрепленный
на носу образ Николая, Мир Ликийских чудотворца, швырял его
на дно лодки, топтал ногами и мерзко ругался, а в это время его команда шапками и горстями вычерпывала воду, хлеставшую через
борт.
— Так ли я еще прежде играл! Не поверите: в полку, бывало, никто
со мной не связывался. Раз шельма жид какую штуку выкинул в Малороссии
на ярмарке: привозит бильярд без
бортов; как вам покажется?
Но его тотчас же сбило
со скамейки. Он упал грудью
на уключину и судорожно вцепился обеими руками в
борт. Огромная тяжелая волна обдала его с ног до головы. Почему-то ему послышался в реве водопада густой, частый звон колокола. Какая-то чудовищная сила оторвала его от лодки, подняла высоко и швырнула в бездну головой вниз. «А Друг-то, пожалуй, один не найдет дорогу домой», — мелькнуло вдруг в голове фельдшера. И потом ничего не стало.
Матросы работали, как бешеные, понимая, как дорога каждая секунда, и не прошло
со времени падения человека за
борт пяти-шести минут, как «Коршун» почти неподвижно покачивался
на океанской зыби, и баркас, вполне снаряженный, полный гребцов, с мичманом Лопатиным
на руле, спускался
на шлюпочных талях
на воду.
Срывая и крутя перед собой гребешки волн, рассыпающихся водяной пылью, шквал с грозным гулом напал
на корвет, окутав его
со всех сторон мглой. Страшный тропический ливень стучит
на палубе и
на стекле люков. Яростно шумит он в рангоуте и во вздувшихся снастях, кладет корвет набок, так что подветренный
борт почти чертит воду и мчит его с захватывающей дух быстротой несколько секунд. Кругом одна белеющая, кипящая пена.
Когда я взошел
на борт, командир корабля
со слезами
на глазах объявил мне, что я арестован.
Когда Катя разговаривала с Корсаковым, ей представлялась картина: хрупкая ладья несется по течению в бешеном, стихийном потоке, среди шипящей пены и острых порогов, а сидящие в ладье
со смертельными усилиями только следят, чтобы ладья не опрокинулась, не дала течи, не налетела
на подводную скалу. И верят, что, в конце концов, выплывут
на широкую, светлую реку. А толчки, перекатывающиеся волны, треск
бортов, — все это было естественно и неизбежно.